Билар был планетарной системой. Еще несколько обитаемых планет почти рядом. И Билар был Империей. С правящей династией. Наследным принцем которой был ее хозяин. Выше него только звезды. Выше него только Перворожденные. Которые, кстати, здесь появлялись редко. Планета и так им подчинялась и жила по их законам. Спорить никто не пытался. Ни разу! Мелана не встречала их ни разу. Пара фраз и все – значит есть такие где-то.
Принцу улетать в космос было незачем. Он торчал во дворце и развлекал себя как хотел. Родня не вмешивалась.
Ее такие яркие эмоции от боли он пил, как крепкое вино. Эмоции были сильные, не местные, болевой шок яркий, ярким же было и приносимое им при желании удовольствие от близости тел и сознания, что ей очень нравится. Он с легкостью входил при близком контакте в ее сознание и краски и картины, ее ощущения, его поражали, восхищали, он даже пробовал ее пугать, смешить. Не лез ей только в память, память она умела и сама закрывать, а уроки с принцем только развили ее ментальные способности.
Она его ненавидела. Она сделать ничего не могла, даже со своей жизнью. Пробовала. Ей не давали умереть. Приводили в чувства и становилось только хуже от осознания того факта, что попытка суицида не удалась. Восстанавливаться каждый раз было тяжело.
Здесь были свои боги. Только Мелане они были чужими, а ее бог про нее забыл. Она была одна. Всегда одна. Наедине со своей жизнью, со своей судьбой и с ее хозяином. Никого рядом. Слуги не в счет. Они были всем сердцем преданы своему господину. Мелана была его собственностью, близкой по ценности к комнатной живности.
Ей иногда казалось, что сердце есть только у нее одной. В этом мире никто никого не жалел и не любил. Кругом она видела только взрослых особей. Властные, агрессивные, жестокие ко всему окружению. Чувств к близким они не проявляли. Детей не встречала ни во дворце, ни в городе. Набралась как-то смелости и спросила принца. Он ответил в первый раз – не твое дело, а больше она не спрашивала. Слуги давали пожизненную клятву верности своему господину, родовитые ринтарцы своему сюзерену. И ни разу клятва не была нарушена. Кому присягал принц? Да некому. Подчинение воле главного – беспрекословное. Ей не помогали выжить, ее просто стерегли и выхаживали, как ценную вещь. Всегда. Слуги принца смотрели на ее мучения и тихими голосами обсуждали, как ей помочь окрепнуть и что дать выпить от боли. Мелана иногда сравнивала себя с кошкой, лежащей на операционном столе в ветклинике перед операцией стерилизации. Кошку не спросили, а хочет ли она. Ее тоже не спрашивали. Она вещь и у нее есть хозяин. Остальное не важно. Не важно, что думает она, не важно, что ее сердце болит и ноет.
Важна только воля хозяина и только одно желание – ее мучить. Желание не пропадало.
Сердце болело. Мелана видела окружающий ее мир другими глазами и ощущала его по другому. Она терпела. Иногда это было невыносимо.
Принцу не удалось ни разу довести ее до истерики, она не поддавалась панике. Сила воли и умение владеть собой. А еще злость. Злиться Мелана умела очень хорошо, окружающий воздух кипел и взрывался искрами странной силы. Только принцу было это не опасно. Он с легкостью гасил все ее приступы злобы и агрессии. Он был ментально ее сильнее. Он ринтарец. Кто она, он не хотел узнавать. Ему это было безразлично. Нет метки – значит ничья. Будет его.
Что такое удовольствие от секса она поняла очень быстро. Разобралась в своих ощущениях и осознание того, что ей может быть и хорошо, привело ее в шок. Все! Садист получил в свои руки ее тело. Принц сразу обратил внимание на ее эмоции и на ее испуг только усмехнулся. Даже расспрашивать не пытался – и так все прочитал в ее голове. Боится. Ну и хорошо, так еще приятнее. Страх жертвы так возбуждает. Как на охоте. Охотиться принц любил.
Он ее иногда баловал, давал много свободы, если хотел – доставлял море удовольствия, девушка была такая чувствительная. Она боялась своего тела, боялась близости, если бы могла, то сбежала бы от всего его окружения, но ее не отпускали.
Скрыть своих мыслей от него не получалось. Она училась владеть своим телом, училась управлять эмоциями. А он читал ее, как открытую книгу. Девчонка сопротивлялась просто из одного упрямства дикой натуры. С ней было интересно. Не скучно. Каждый раз, как в первый. Как в том лесу – она сопротивлялась физическому насилию и не отдавала на растерзание душу. Она была живой игрушкой удовольствий. Эмоции переполняли ее, выливались часто через край неудержимым потоком огненной смеси из гнева, злости и ненависти. Стремительный всплеск адреналина в кровь и девчонка начинала гореть, как свеча. Такие мгновения были самыми приятными.
Принц был доволен.
Такая яркая эмоция – ненависть. Она ненавидела его всем сердцем. До боли в груди, перехватывало дыхание, темнело в глазах, а он только смеялся. Легко гасил все внешние всплески. Выпивал ментально и отпускал к себе приходить в себя.
Но однажды, выйдя ночью из его покоев, Мелана смогла наконец оценить силу своей человеческой ненависти.
Ее должны были ждать у дверей покоев принца. Девушку вывели и закрыли за спиной дверь. Приближенный принца даже не потрудился выяснить, ждет ли ее кто-то или нет. Она прожила во дворце уже несколько акварисов – местных длинных месяцев. Ее судьба похоже никого сильно не волновала. Ну ходит тут такая, серая и бледная – как тень. Ну и пускай ходит! У Меланы были свои комнаты и принц выделил ей прислугу – они ее не столько обслуживали, сколько сторожили и выхаживали, если он ее калечил. Ей нужен был уход. Она была странная, слабая. Но никого это не волновало. Врачей к ней не допускали. Принц все делал сам, а потом сваливал дальнейший уход на обслугу.
Мелана постояла немного. Осмотрелась.
Где слуги? Они ушли, не дождавшись ее. Почему?
Ну что ж! Придется идти без сопровождения. Вот только куда?
Девушка пошла в направлении видневшейся лестницы. Встретить местного и он ее проводит. Вот и все. Она никогда не бродила тут одна. Принц специально дал ей постоянное сопровождение. Девушка догадывалась почему, просто он ее берег, для себя. Ей и так постоянно доставалось от него и его окружения. Наверняка были еще желающие с ней поиграть.
Думать в таком ракурсе было противно. Свое нежное, слабое тело она ненавидела, даже больше, чем принца. Тело ее постоянно предавало. Вот голова нет. Голова у нее была светлая и здоровая. Безумие Мелане не грозило. Хотя в некоторых ситуациях лучше ничего не соображать, совсем ничего.
Так она думала постоянно. Не любить себя, что может быть хуже?!
Идти было тяжело, ноги спотыкались, а длинное платье мешало, путалось под босыми ногами. Обувь она не забрала. Забыла надеть когда отпустили.
Ей приказали убираться. Девушка быстро оделась и приближенный принца схватив ее за кисть вывел из покоев в этот коридор. Все. Она свободна до следующего раза.
Тело болело.
«Когда же ты привыкнешь уже! Не тело, а мокрая тряпка!»
Так ругая себя, Мелана двинулась по коридорам огромного имперского дворца.
Высота потолков, огромные лестницы и переходы – все ее подавляло. Здесь все было настроено на быстрый допуск. У слуг были специальные ключи, и они за несколько минут доводили ее до ее комнат, просто подводили ее за руку к голой стене и приложив ключ, толкали ее в открывшийся проход. Еще пара таких стен и она оказывалась у себя в комнатах.
Сейчас же она шла совсем одна. Подняла голову и не увидела привычного потолка. Как высоко! Темное нечто над головой. Все в странном темном тумане – мрак кругом. Обернулась назад. Откуда пришла уже и не найдешь. Сразу за спиной медленно строилась стена дворца – новая. Росла и закрывала ранее доступный проход. Мелана придвинулась ближе к стене прохода. Лучше не смотреть вверх и по сторонам. Там нечто непонятное. И сейчас ночь, тяжелое время суток для нее.
Мелана догадывалась, что дворец меняет ночью свою структуру. Перестраивается. Куда же она придет?
Вдруг в груди взыграло чувство опасности. Так резко и сильно, что девушка задрожала. Заболело сердце и моментом ускорилось. Что-то впереди было не так. Она шла босиком по холодным плитам и звука ее шагов слышно не было. Последним звуком была скрипнувшая дверь покоев принца.
В выстроившемся перед ее взором огромном темном коридоре горели магические светильники. Мелана попробовала почувствовать, где ее слуги и уловила ментальную связь, двое или трое общались на закрытой волне. Понять точнее не выходило. Чужие стояли впереди по проходу, по тому коридору, который сейчас выстраивался перед ней. Разговор был слышен. Понять, о чем говорят, она не могла, но у нее была интуиция, и та ей просто вопила в голос, что разговор идет о ней. Это ее ждут и зачем? А затем, чтобы убить.
Мелана посмотрела внимательно по сторонам. Подошла к стене и приложила ладонь, толкнула стену – ничего, двери не было, стена ее не пропускала. Лучше уж идти вперед. Вдруг ее и точно убьют? Отмучается наконец.
